I
У Зла всё схвачено

– … береги её. И королевство.
Женщина едва слышно шептала, пытаясь улыбнуться потрескавшимися губами, взяв за руку предводителя войск Трансильмании. Это было официальное признание того, что теперь он опекун принцессы; того, что теперь два бесценных сокровища, коим зелёноглазая посвятила всю жизнь, теперь под его надзором.
Икимур только и успел отрывисто кивнуть, прежде чем та закрыла глаза, прежде чем послышался горький и сдавленный плач одной из служанок, уткнувшейся в плечо матёрому охраннику.
Королева умерла.
Да здравствует принцесса!

*****

Щёлк.
Щёлк... Щёлк.
Луц никак не хотел расцвести всполохами белого и чёрного дыма, сплестись в сероватый туман, запульсировать синеватыми нитями энергии, обласкать кожу желанной прохладой, словно бы в который раз показывал голубоглазому свой сложный характер, если только тот был у артефакта. Лишь серебро гравированной поверхности стремительно нагревалось в непривычно тёплых пальцах. "После", – только и подумал Икимур, убирая предмет в карман, заходя в просторный зал для заседаний, где его уже должны были ждать все представители власти королевства.
– … мы должны отправить принцессу немедленно, это и впрямь императорское по щедрости предложение!
– Да и она рада принять его! Тем более, что…
– Икимур.
Все собравшиеся склонили головы, когда он зашёл и окинул ничего не выражающим взглядом присутствующих, кои тут же затихли. Так теперь было всегда: эта тишина, когда он появлялся где-то. Поклоны. Чепуха для выходцев из высшего общества, но в то же время и признание его авторитета, его власти. Власти неабсолютной, но не подлежащей сомнению.
Тут же махнув рукой, мужчина дал знак продолжать, да и устроился в своём кресле. На столе перед ним как всегда уже лежала пачка документов. Только вот одна бумага была особенной.
Она была от Укура.
От самого его императора.
Кажется, все теперь смотрели на главенствующего человека за столом, который лишь беглым прочтением удостоил столь важный пергамент. Так можно было поступить с чьей-то объяснительной, но не с предложением долгожданного мира.
Кашлянул седой старец, «правая рука» почившей Королевы, подвинулся ближе к темноволосому:
– Высший, – именно так звали теперь темноволосого здесь, в этом обществе. – Они требуют ответ до того, как солнце, заходя, не окрасит в алый...
– Уцне, давайте без лирических отступлений, – Советник открыл какую-то из папок. – Они желают его, этот ответ, сейчас же. Можно и без ответа, конечно, предоставить им Ранкию, но им бы официальную бумагу.
– Просто хотел...
– Удостовериться, что я не забыл о том предложении, коим восторгаются все от мала до велика, надеясь на... хм, как же там говорили?.. "эру мира и процветания"? – в голосе мужчины не было вообще никаких эмоций, оттого невозможно было понять, собирается он вот-вот улыбнуться или нахмуриться. – До того, как прийти сюда, я отослал согласие Трансильмании на это. Мы же обсудили это ещё утром, зачем напоминать? Как раз собирался поставить вас в известность.
По залу прокатился невольный облегчённый вздох, кто-то хохотнул и хлопнул в ладоши, Уцне расплылся в счастливой улыбке. Казалось, этот тщедушный старец готов накинуться на Высшего с объятиями. И накинулся бы, если тот не поднял бы руку, показывая тем самым, что окружающим нужно успокоиться:
– Вернёмся к вопросу урегулирования затрат, который был поднят ещё вчера.
Он говорил ровным тоном, как и всегда.
Словно бы и не было никакой армии Укура, коя могла попытаться разрушить их королевство (и ей бы, скорее всего, это удалось), если бы не интерес наследника империи к их принцессе. К любимой всеми Ранкии, восседающей на троне, уже долгое время находящейся под защитой и опекой Икимура, в том числе и от задач королевства. Эти задачи, практически все, мужчина решал лично. И чаще всего вот так вот, на этих собраниях, где давал волю каждому высказаться, сформулировать своё предложение, которое после запишут и передадут принцессе. Той будет достаточно лишь подписаться при желании…

*****

Прикрыв уставшие глаза, Высший поднял голову к потолку. В какой-то момент у него сложилось ощущение, что обсуждение проблем в королевстве сегодня не закончится. Как и бумаги с какими-то цифрами. А эти восторженные вопли на улице, в замке? Все будто с ума сошли от радости: драгоценная Ранкия станет невестой! Королевство спасено!
Знали бы они, чем это может грозить. Знали бы они только…
Потерев висок, темноволосый достал из верхнего шкафчика зеркалофон. Ох уже эти магические вещи! Они, безусловно, упрощали жизнь, но в то же время являли собой опасность: надави не так, выдохни не в нужное время, и то устройство, что рождало тепло в твоём доме, спалит его дотла. А это вот? Заденет при уборке какая-то нерадивая служанка, смахнёт со стола неловким движением – нет дорогостоящей игрушки, похожей на обычное зеркало.
Впрочем, за сей прибор можно было не тревожиться, ибо в покои к голубоглазому не заходили: порядок он наводил всегда сам, посетителей у себя не принимал, более того, вообще избегал контактов, не связанных с работой. Все привыкли, что мужчина говорит мало, но по делу, не ходит на балы и приёмы, не заводит дружественных связей и знакомств, да тут же романтизировали его образ, конечно, твердя, что это после смерти короля и королевы от скукотки он стал таким нелюдимым и замкнутым. А как-то и вовсе высказали мысль, что тот королеву любил больше жизни, и если бы не её предсмертная воля, то наверняка не остался бы опекуном ребёнку, что она подарила другому. Чего только ни выдумают трепетные особы после пятого бокала вина на великосветском приёме! Правду всё равно могли знать лишь те, кто воевал когда-то на стороне Икимура, кто видел его другим, ещё не при дворе. Но тех людей никто не знал.
Проведя пальцами по зеркалофону, Высший приблизил его к себе, в последний раз бросив беглый взгляд на закрытую дверь в помещение.
– НекКо, – мужчина мысленно представил себе давнего знакомого, наверняка опять обложенного картами и какими-то волшебными побрякушками, коих у него в обители не счесть. Когда дрогнуло изображение на поверхности вещицы, Икимур прищурился. – Отзовись, – и тут же затих, терпеливо начав ждать ответа, лишь надеясь, что сейчас маг не занят.

По зеркалофону начал расплываться белый свет. Скучая в ожидании ответа, Высший провёл кончиками пальцев по его поверхности – тут же по краям нажима всё засветилось синим. Надавил сильнее – мягкие вспышки начали возникать и "пузыриться" на поверхности. Словно бы ещё чуть-чуть и магическая побрякушка расколется на осколки, обдаст всё вокруг жаром.
Таким же нестерпимым, как тогда.
Прямо как...

*****

- … справа!
Хриплый рык Икимура заставил вздрогнуть, повернуться, выставить перед собой магический щит туда, куда он сказал – удар! Вовремя. До того, как лезвие меча достигнет цели. До того, как нападут ещё двое. До того, как придётся пятиться назад, но не отступать, желая лишь одного – выжить. Выжить любой ценой. Эртье и без того трясло, он никак не мог сконцентрироваться: оступался, замахивался слишком сильно, тратил драгоценную энергию впустую. И не успевал помочь, доказательством чего были истошные крики тех, с кем он был на одной стороне.
Сегодня утром гадалка сказала, что их всех, все силы Трансильмании, ждёт алое марево смерти. Но что это марево, когда Икимур всегда пугал больше, чем все злые пророчества, все смутные предсказания и лютые враги на этом свете вместе взятые? Они же не в первый раз слышали о том, что их ждёт гибель, что они падут, как и то королевство, за которое они сражаются… И что же? Словно бы наперекор судьбе, наперекор тому, о чём твердили карты и звёзды, командир говорил, что они выживут. Говорил отрывисто и коротко, не тратя время на пылкие речи. И они выживали. Побеждали, порой ценой страшных потерь. И каждый раз после пили за здоровье того, кому, казалось, сам чёрт не брат. А он, вечно весёлый, хохочущий, поднимал тост за особое подразделение, за его ребят, за каждого из которых был горой. Они могли гулять до утра, чтобы днём предстать перед королевой и видеть, как та прячет в уголках губ улыбку, видя вечно растрёпанного и небритого бойца и предводителя всех её войск, принёсшего ей очередную победу. Трансильмания не падёт, ведь он сражается за неё, этот голубоглазый хулиган и общий любимец, упрямо скрывающий полученные ранения и шрамы, которыми иные глупцы бы гордились.
Только сегодня всё шло не так. Сегодня от их отряда почти никого не осталось. Отрезанные от основных сил, они устроили сечу: рубили без разбора, не ища слабых мест, нахрапом и силой пытаясь прорваться. Некогда было даже осознать, что их осталось пятеро, четверо, трое... И уже спина к спине. Командир прикрывает. А у Эртье предательски дрожат пальцы, тяжело дышать. Хочется кричать, но нельзя. Нельзя показать слабость перед тем, кто в него всегда верил. Даже тогда, когда энергии не останется, когда сероватыми всполохами начнёт рассыпаться магический щит, когда будет распорото плечо, щедро окропившее всё вокруг кровью. Нельзя. Нужно прикрывать спину. Нужно держаться. Ведь ещё вдох, ещё шаг – вон же они, яркие одежды их основных войск, их опора! Ну же!
И всё: кровь, толчками выходящая из горла, страх и отчаяние, попытка воззвать к единственному, кто все годы был рядом, кто пока не видел, что его последняя поддержка и прикрытие оседает на землю. Руку попытаться протянуть, да только упасть, почувствовать чужое колдовство совсем близко и увидеть перед глазами расстилающееся алое полотно.
Пророчество. Злое пророчество.
Командир...
Эртье, закрыв глаза, вместе с последним вздохом воззвал ко всем силам, которые когда-то были на его стороне, кои помогали ему в волшбе: пусть только Икимур выживет! Пусть только воля его будет столь же непоколебимой! И к Дьяволу предсказания!.. Пожалуйста!.. Пожалуйста...

******

Последним, что видел перед собой Икимур, прежде чем потерять сознание, был всполох белого света и синеватого тумана, что переплелись и невыносимо яркой вспышкой обдали всё вокруг, словно бы то был взрыв.
Укур потерпел поражение в миссии по захвату, силы могучей империи тогда были отброшены от Трансильмании.

*****

– Эртье просил передать вот это, если он...
Заслышав имя "самой сильной магической единицы во всём войске", командир похолодел и на миг зажмурился. Нельзя. Нельзя никому было показывать свою реакцию. Особенно сестрёнке погибшего, той, что часто таскала им в казарму пирожки и заливисто светло смеялась, когда её катали на плечах. Не дожидаясь ответа и протянув вперёд грязный кулачок, девушка разжала пальцы. В ледяную ладонь голубоглазого тут же упал луц. Точно такой, как был у самого Икимура, только не чёрный, а серебряный.
– Брат всегда восторгался... и... я... мы... ох, – слёзы вдруг покатились из уголков глаз шатенки. Видно было, что она пытается бороться с ними, пытается улыбнуться, ведь необходимо только так вспоминать о родном человеке. С радостью. – ... потом... расскажу. Командир, – так она и выскочила из больничного помещения, ощущая, что не знает, как относиться к тому, кто не уберёг, к тому, кого невероятно любили. Что просто не может находиться рядом с ним – от него словно бы веет холодом.
– Спасибо, – только и сумел вслед прошептать мужчина, чувствуя, как сдавило грудь. Если бы виной тому были только бинты, и можно всё было списать на тяжёлые ранения.

*****

– Я внимательно тебя слушаю...
Мужчина распахнул глаза, качнул головой из стороны в сторону, словно бы пытаясь прийти в себя. Как давно НекКо отозвался? Ужель он заставил мага дожидаться ответа?
Руки. Нужно срочно их убрать от поверхности зеркалофона, ибо он до сих пор давит на неё, из-за чего изображение "плывёт" и возникают помехи.
– ... да и вижу теперь неплохо.
Значит, только что. Значит, он опять нёсся через все эти свои завалы, возможно чертыхаясь и взывая к тёмным силам. Ну, в этот раз хотя бы перед Высшим не предстал во всём своём великолепии кот мага, вынудивший в предыдущую беседу вскинуть левую бровь, едва сдержавшись от вопроса: "у тебя новый стиль?". Кто поймёт этих отшельников? Нужно быть готовым ко всему. Умехиос, конечно, тогда тоже явился пред зеркалофоном. Таинственный маг, что мог испугать любого одним только своим взглядом, одной лишь усмешкой, казалось, совершенно ничего не может поделать с Вельзеневом, который своим "мау" словно бы тоже хотел пообщаться с Икимуром. Теперь кошачьего рядом видно не было, наверняка устраивал очередную подставу своему "счастливому" хозяину. И ведь чем-то этот пушистый был по душе спокойно относящемуся к животным Советнику: не то своим скверным характером, не то тем, как реагировал на него тот, о ком складывали байки и кем пугали непослушных детей.
Как бы то ни было, откинувшись на спинку кресла, русоволосый плавно кивнул, словно бы подтверждая, что тоже отлично видит фигуру в чёрном.
– Нужно обсудить детали плана. Возможны изменения.
Вот так вот, без всякого там "здравствуй" – сразу к делу. Потому как нужно успеть подготовиться, потому как теперь каждая минута бесценна. Да и не дурить же голову этому хитрецу, вновь начав расписывать преимущества артефакта, коим тот хотел завладеть многие годы, но не знал, где искать? И если бы то были парные луцы, кои Икимур всегда держал при себе! Нет, та вещь была не более редкой, но как же НекКо хотел заполучить именно её, мистическую и недоступную! Этим Высший и воспользовался, на это и надавил, когда предлагал ввязаться в целую историю. Он ведь даже доказал, что и впрямь знает, где искать её, а ещё напоследок проговорил, словно бы сладкое обещание дал: "Вундервафлища". И всё. Согласие отшельника было у него ту же секунду.
И хорошо, что Умехиосу было, по сути, наплевать, кого нужно "насильно забрать к себе в гости".
Пусть то была и принцесса всея Трансильмании.
– В назначенный день может получиться так, что Ранкия будет уже в лагере, а не на твоей стороне озера, как мы договаривались.
Конечно, это существенно всё меняло: один разговор, если принцессу просто по-тихому нужно затащить к себе и потчевать чаями, другой – похищение прямо из лагеря. Предрекая возможный моментальный отказ, поведя затекающей рукой и выставив зеркалофон на подставку, Высший только спешно продолжил:
– ... там будет свой человек, поможет. Будет стоять возле шалаша принцессы. Практически нужно зайти туда и забрать её. Сможешь провернуть всё тихо? Что тебе для этого нужно?
Мужчина уже подготовился "повысить ставки", хотя и был уверен, что одного напоминания о наличии у него карты, ведущей к Вундервафлище, было бы достаточно.
НекКо, НекКо. Отчего же ты, могущественный маг, по сей день не явился ко мне в покои и не выкрал эту карту? Почему не влез в мысли? Зачем тебе вся эта афера?..
Кто поймёт этих отшельников?

Ничего не нужно? Что ж, ты сам это сказал.
- Хорошо. Первую часть карты передам сразу же, как заберёшь Ранкию "в гости". Всё, как и уславливались: только целой и невредимой. Вторая часть карты окажется у тебя в руках, как всё закончится. А, и НекКо...
Кажется, на заднем плане послышался какой-то шум, из-за которого маг тут же начал ссылаться на срочные дела, перебив Советника. Мужчина повёл бровью, но спрашивать ничего не стал: учитывая, сколько артефактов было скоплено Умехиосом, можно было лишь предположить, что один из оных опять взбунтовался и теперь являл не только магу, но и всему миру прямую явную угрозу. Может, гарантировал превратить всё в выжженную пустыню, может, собирался тут же заставить всех друг друга вдруг спонтанно... кхм... возлюбить - чего только эти волшебные цацки не умели.
- До связи.
Совершенно сбившись с мысли, голубоглазый в который раз лишь кивнул, поняв, что связь оборвалась - её разорвали с той стороны, явно подумав о чём-то отстранённом.
Впрочем, самое важное было озвучено.
Прикрывая зеркалофон накидкой, тут же убирая его на верхнюю полку шкафа, мужчина хмыкнул. Если говорили, что сделают всё сами в лучшем виде, значит, так оно и было, переживать не о чем. По сути, и ставить в известность о возможной смене дислокации выкрадываемого субъекта не имело смысла: давнему знакомому хватило бы пары минут, чтобы выяснить, где сейчас принцесса. Но будет ли у них эта "пара минут"?
НекКо, бездна побери твои побрякушки и спешку, я же хотел что-то ещё тебе сказать... Только вот что?
Мысль ускользала от выматонного за день Высшего, который, задумчиво глядя в окно, вновь начал крутить в пальцах луц, в этот раз чёрный. Может, он хотел сказать, что наконец привезли ошермо, который они вместе планировали попробовать вот уже пару лет? Но как их эпизодические, едва ли не раз в год, посиделки за ароматными настоями с выпечкой связаны с грядущей миссией? Как бы то ни было, губ мужчины на миг коснулась едва заметная улыбка: они, ныне коалиция из единицы боевой и магической, союз хитрости и воли, стратегии и тактики, в последний раз планировали устроить какое-то совершенно глупое, но невероятно смешное хулиганство. А вместо этого что?
Послышался стук в дверь и чей-то глухой, едва слышный из-за толщины двери призыв:
- Высший!
Ни секунды покоя. Выдохнув тяжело, Икимур закрыл глаза.
- Высший, это срочно!
Сгинь. Меня нет.
- Командир, - уже тише, едва ли не с надеждой на ответ.
Так его могли его звать только двое. Ради одного он даже был готов открыть дверь.

*****

Его люди выполнили всё так, как было положено: родителей того, кто хранил покой принцессы - Кио Ши - выкрали. Тихо, незаметно, разместив в удобном домишке в лесу. За такое иной бы приплатил, чтобы остаться в тишине и покое на пару дней. А что? Совсем неподалёку речка, в самом лесу ягоды растут. Об этом и размышлял Икимур, заходя в помещение. О том, что он бы сам был бы не против осесть в таком месте на пару дней. Недель. А то и месяцев.
- Здравствуйте, - он коротко поздоровался со своими "жертвами", склонив голову в знак приветствия. - Мне хотелось бы, чтобы вы помогли мне в одном деле... Помогли добровольно.

*****

- Кио, мы живы, здоровы, они говорят, что отпустят нас, только!..
Русоволосый покачал головой и отключил зеркалофон, проведя над ним ладонью. «Только». Хватит с Ши сейчас: через две минуты, пока ещё не придёт в себя и будет пребывать в состоянии шока ("да как кто-то только посмел!"), Советник попросит одного из своих людей (не выдавать же свой голос тут же - его знали слишком хорошо) выдвинуть требования. Хлёсткие и чёткие, в случае неповиновения которым даже на начальном этапе последует убийство одного из дорогих людей, что попали в руки к Высшему.
Это война, а на ней все средства хороши. Тем более те из них, что обладают наибольшей эффективностью. Икимур и без того не стал присылать чужой труп сразу же с запиской плана: «хочешь получить хотя бы одного родственника живым?» И ведь были бы согласны на всё тут же, не помогла бы хвалёная выдержка. Но узнал бы и весь двор. Начались бы поиски. Паника. Это излишне, это глупо, а действовать нужно сейчас, действовать нужно быстро и жёстко, пока есть возможность, не давая одуматься, осознать, что творится. Кио человек самоуверенный – постарается решить всё своими силами, не станет втягивать никого.
Хорошо, что тебе постоянно нужно защищать Ранкию. Иначе бы кара нашла посягнувшего на дорогое тебе тут же, правда?
Забрав зеркалофон из рук подопечного, продиктовавшего условия, Икимур в последний раз кинул взгляд на чужих родителей, чтобы прикрыть глаза и покинуть помещение. Ему не хотелось кого бы то ни было шантажировать, но иного выбора не было.
Ждало королевство. То самое, которое ему завещали беречь.